Потёмкин Артёмий
1992 года рождения, г. Москва
Художник-автодидакт.
Артемий Потёмкин работает в смешанной технике с такими медиумами, как холст, масло, акрил, масляная палочка, уголь, а также с различными строительными материалами. Художник выработал для себя уникальный визуальный язык, с помощью которого смог репрезентавать физический окружающий мир и объекты, вступающие с ним в метафизический диалог.
Опираясь на наследие Американской и Европейской сцены послевоенного искусства середины XX века, Артемий соединил в своей живописи теорию абстрактного и фигуративного искусства, умышленно упростив форму и цвет.
Такой подход придает работам первобытность, схожую с архаичными символами. Эта особенность способна вызвать ассоциативный импульс в сознании зрителя, затронув область восприятия каждого.
Основная задача художника — изобразить объект, лишая
его первоначальной функции, оставляя лишь грубую, но узнаваемую форму через детский репрезентативный метод.
Так, материя рисунка вступает в диалог и даже доминирует над самим его образом.
2О25 - Персональная выставка «Рисунки великана», Art Object gallery, г. Владивосток
2О23 - Групповая выставка a-s-t-r-a open vol. 3
С ШИРОКО ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ
Все товары
ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/смеш.тех, 15О/2ООсм
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
холст/смеш.тех, 15О/2ООсм
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
ДЕТСКОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
Все товары
ПОЛЕ БОЯ
330000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/смеш.тех., 15О/18О см
В новых работах Артемий Потёмкин отражает чистую картографию мысли, где холст выступает как поле для прямой фиксации внутренних процессов.
Художник совершает акт отказа от цвета, который в предыдущих сериях так или иначе служил эмоциональным проводником и точкой опоры для зрителя. Если цвет создает настроение, то его отсутствие требует от зрителя концентрации на сути.
Монохромность здесь — это инструмент, который позволяет увидеть сознание в его «нулевой степени». Стираются границы между изображающим и изображаемым - это сознание, рисующим само себя без наблюдателя, без дистанции.
холст/смеш.тех., 15О/18О см
В новых работах Артемий Потёмкин отражает чистую картографию мысли, где холст выступает как поле для прямой фиксации внутренних процессов.
Художник совершает акт отказа от цвета, который в предыдущих сериях так или иначе служил эмоциональным проводником и точкой опоры для зрителя. Если цвет создает настроение, то его отсутствие требует от зрителя концентрации на сути.
Монохромность здесь — это инструмент, который позволяет увидеть сознание в его «нулевой степени». Стираются границы между изображающим и изображаемым - это сознание, рисующим само себя без наблюдателя, без дистанции.
ВСЕ КРАСКИ МИРА
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/смеш.тех., 16О/8Осм диптих
В новых работах Артемий Потёмкин отражает чистую картографию мысли, где холст выступает как поле для прямой фиксации внутренних процессов.
Художник совершает акт отказа от цвета, который в предыдущих сериях так или иначе служил эмоциональным проводником и точкой опоры для зрителя. Если цвет создает настроение, то его отсутствие требует от зрителя концентрации на сути.
Монохромность здесь — это инструмент, который позволяет увидеть сознание в его «нулевой степени». Стираются границы между изображающим и изображаемым - это сознание, рисующим само себя без наблюдателя, без дистанции.
холст/смеш.тех., 16О/8Осм диптих
В новых работах Артемий Потёмкин отражает чистую картографию мысли, где холст выступает как поле для прямой фиксации внутренних процессов.
Художник совершает акт отказа от цвета, который в предыдущих сериях так или иначе служил эмоциональным проводником и точкой опоры для зрителя. Если цвет создает настроение, то его отсутствие требует от зрителя концентрации на сути.
Монохромность здесь — это инструмент, который позволяет увидеть сознание в его «нулевой степени». Стираются границы между изображающим и изображаемым - это сознание, рисующим само себя без наблюдателя, без дистанции.
ОСЛЕПИТЕЛЬНЫЙ ДЕНЬ
330000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/смеш.тех., 15О/18О см
В новых работах Артемий Потёмкин отражает чистую картографию мысли, где холст выступает как поле для прямой фиксации внутренних процессов.
Художник совершает акт отказа от цвета, который в предыдущих сериях так или иначе служил эмоциональным проводником и точкой опоры для зрителя. Если цвет создает настроение, то его отсутствие требует от зрителя концентрации на сути.
Монохромность здесь — это инструмент, который позволяет увидеть сознание в его «нулевой степени». Стираются границы между изображающим и изображаемым - это сознание, рисующим само себя без наблюдателя, без дистанции.
холст/смеш.тех., 15О/18О см
В новых работах Артемий Потёмкин отражает чистую картографию мысли, где холст выступает как поле для прямой фиксации внутренних процессов.
Художник совершает акт отказа от цвета, который в предыдущих сериях так или иначе служил эмоциональным проводником и точкой опоры для зрителя. Если цвет создает настроение, то его отсутствие требует от зрителя концентрации на сути.
Монохромность здесь — это инструмент, который позволяет увидеть сознание в его «нулевой степени». Стираются границы между изображающим и изображаемым - это сознание, рисующим само себя без наблюдателя, без дистанции.
CATALOG 2O25
Все товары
ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/смеш.тех, 15О/2ООсм
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
холст/смеш.тех, 15О/2ООсм
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
ПОСЛЕДНЕЕ ВОСПОМИНАНИЕ
300000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 15О/18Осм
холст/масло/пастель, 15О/18Осм
РИСУНКИ ВЕЛИКАНА
Все товары
ЗАВОДНОЙ АПЕЛЬСИН
300000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель
13О/16О см
В этой работе цвет — главный герой. Он не заполняет форму, а создаёт среду. Потемкин работает не с изображением, а с состоянием: его живопись напоминает дневник, в котором эмоции зафиксированы не словами, а вибрацией цвета, плотностью мазка, скоростью движения кисти.
Вспомните моменты, когда сила цвета оказывала на вас влияние: яркий свитер в пасмурную погоду, бесконечно спокойные синие горизонты — особенно тогда, когда на душе неспокойно.
Художник исследует и конспектирует в живописи необычные сочетания чистых цветов, которые несут в себе сигналы. Это живопись, в которой исчезает дистанция между художником и холстом, между зрителем и изображением. В ней заключена попытка вернуть голос давно забытому языку, на котором природа говорит с человеком.
холст/масло/пастель
13О/16О см
В этой работе цвет — главный герой. Он не заполняет форму, а создаёт среду. Потемкин работает не с изображением, а с состоянием: его живопись напоминает дневник, в котором эмоции зафиксированы не словами, а вибрацией цвета, плотностью мазка, скоростью движения кисти.
Вспомните моменты, когда сила цвета оказывала на вас влияние: яркий свитер в пасмурную погоду, бесконечно спокойные синие горизонты — особенно тогда, когда на душе неспокойно.
Художник исследует и конспектирует в живописи необычные сочетания чистых цветов, которые несут в себе сигналы. Это живопись, в которой исчезает дистанция между художником и холстом, между зрителем и изображением. В ней заключена попытка вернуть голос давно забытому языку, на котором природа говорит с человеком.
В ОБЪЯТИЯХ БЕЗДНЫ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
БЕЗ НАЗВАНИЯ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Серия «Шахматы» устроена как настольная игра без правил, где привычные предметы теряют своё назначение и приобретают новое значение — просто потому, что оказались рядом. Художник собирает на холсте фрагменты детской повседневности: посуду, игрушки, геометрические формы — всё размещается в клетчатом ритме, напоминающем то ли ткань, то ли карту.
Эти композиции не поддаются привычной логике. Артемий Потемкин создаёт мир, в котором предметы не иллюстрируют, а существуют как следы воспоминаний — будь то семейный обед на даче или детская игра, затянувшаяся до позднего вечера.
Во взрослой жизни ориентиры и ценности часто сменяются, не всегда соответствуя нашим истинным желаниям и мечтам. Иногда, чтобы вновь вернуться к себе, приходится навести беспорядок и заново выбрать своё «важное».
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Серия «Шахматы» устроена как настольная игра без правил, где привычные предметы теряют своё назначение и приобретают новое значение — просто потому, что оказались рядом. Художник собирает на холсте фрагменты детской повседневности: посуду, игрушки, геометрические формы — всё размещается в клетчатом ритме, напоминающем то ли ткань, то ли карту.
Эти композиции не поддаются привычной логике. Артемий Потемкин создаёт мир, в котором предметы не иллюстрируют, а существуют как следы воспоминаний — будь то семейный обед на даче или детская игра, затянувшаяся до позднего вечера.
Во взрослой жизни ориентиры и ценности часто сменяются, не всегда соответствуя нашим истинным желаниям и мечтам. Иногда, чтобы вновь вернуться к себе, приходится навести беспорядок и заново выбрать своё «важное».
НЕТРОНУТЫЙ УЖИН
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Серия «Шахматы» устроена как настольная игра без правил, где привычные предметы теряют своё назначение и приобретают новое значение — просто потому, что оказались рядом. Художник собирает на холсте фрагменты детской повседневности: посуду, игрушки, геометрические формы — всё размещается в клетчатом ритме, напоминающем то ли ткань, то ли карту.
Эти композиции не поддаются привычной логике. Артемий Потемкин создаёт мир, в котором предметы не иллюстрируют, а существуют как следы воспоминаний — будь то семейный обед на даче или детская игра, затянувшаяся до позднего вечера.
Во взрослой жизни ориентиры и ценности часто сменяются, не всегда соответствуя нашим истинным желаниям и мечтам. Иногда, чтобы вновь вернуться к себе, приходится навести беспорядок и заново выбрать своё «важное».
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Серия «Шахматы» устроена как настольная игра без правил, где привычные предметы теряют своё назначение и приобретают новое значение — просто потому, что оказались рядом. Художник собирает на холсте фрагменты детской повседневности: посуду, игрушки, геометрические формы — всё размещается в клетчатом ритме, напоминающем то ли ткань, то ли карту.
Эти композиции не поддаются привычной логике. Артемий Потемкин создаёт мир, в котором предметы не иллюстрируют, а существуют как следы воспоминаний — будь то семейный обед на даче или детская игра, затянувшаяся до позднего вечера.
Во взрослой жизни ориентиры и ценности часто сменяются, не всегда соответствуя нашим истинным желаниям и мечтам. Иногда, чтобы вновь вернуться к себе, приходится навести беспорядок и заново выбрать своё «важное».
КОНЕЦ ДОРОГИ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
ТИХИЙ ЧАС
300000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/16О см
В этой работе цвет — главный герой. Он не заполняет форму, а создаёт среду. Потемкин работает не с изображением, а с состоянием: его живопись напоминает дневник, в котором эмоции зафиксированы не словами, а вибрацией цвета, плотностью мазка, скоростью движения кисти.
Вспомните моменты, когда сила цвета оказывала на вас влияние: яркий свитер в пасмурную погоду, бесконечно спокойные синие горизонты — особенно тогда, когда на душе неспокойно.
Художник исследует и конспектирует в живописи необычные сочетания чистых цветов, которые несут в себе сигналы. Это живопись, в которой исчезает дистанция между художником и холстом, между зрителем и изображением. В ней заключена попытка вернуть голос давно забытому языку, на котором природа говорит с человеком.
холст/масло/пастель, 13О/16О см
В этой работе цвет — главный герой. Он не заполняет форму, а создаёт среду. Потемкин работает не с изображением, а с состоянием: его живопись напоминает дневник, в котором эмоции зафиксированы не словами, а вибрацией цвета, плотностью мазка, скоростью движения кисти.
Вспомните моменты, когда сила цвета оказывала на вас влияние: яркий свитер в пасмурную погоду, бесконечно спокойные синие горизонты — особенно тогда, когда на душе неспокойно.
Художник исследует и конспектирует в живописи необычные сочетания чистых цветов, которые несут в себе сигналы. Это живопись, в которой исчезает дистанция между художником и холстом, между зрителем и изображением. В ней заключена попытка вернуть голос давно забытому языку, на котором природа говорит с человеком.
Все товары
ТЕПЛЫЙ ВЕЧЕР
300000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/16О см
В этой работе цвет — главный герой. Он не заполняет форму, а создаёт среду. Потемкин работает не с изображением, а с состоянием: его живопись напоминает дневник, в котором эмоции зафиксированы не словами, а вибрацией цвета, плотностью мазка, скоростью движения кисти.
Вспомните моменты, когда сила цвета оказывала на вас влияние: яркий свитер в пасмурную погоду, бесконечно спокойные синие горизонты — особенно тогда, когда на душе неспокойно.
Художник исследует и конспектирует в живописи необычные сочетания чистых цветов, которые несут в себе сигналы. Это живопись, в которой исчезает дистанция между художником и холстом, между зрителем и изображением. В ней заключена попытка вернуть голос давно забытому языку, на котором природа говорит с человеком.
холст/масло/пастель, 13О/16О см
В этой работе цвет — главный герой. Он не заполняет форму, а создаёт среду. Потемкин работает не с изображением, а с состоянием: его живопись напоминает дневник, в котором эмоции зафиксированы не словами, а вибрацией цвета, плотностью мазка, скоростью движения кисти.
Вспомните моменты, когда сила цвета оказывала на вас влияние: яркий свитер в пасмурную погоду, бесконечно спокойные синие горизонты — особенно тогда, когда на душе неспокойно.
Художник исследует и конспектирует в живописи необычные сочетания чистых цветов, которые несут в себе сигналы. Это живопись, в которой исчезает дистанция между художником и холстом, между зрителем и изображением. В ней заключена попытка вернуть голос давно забытому языку, на котором природа говорит с человеком.
ВИД НА ЗАКАТ
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 15О/15Осм
В этой работе цвет — главный герой. Он не заполняет форму, а создаёт среду. Потемкин работает не с изображением, а с состоянием: его живопись напоминает дневник, в котором эмоции зафиксированы не словами, а вибрацией цвета, плотностью мазка, скоростью движения кисти.
Вспомните моменты, когда сила цвета оказывала на вас влияние: яркий свитер в пасмурную погоду, бесконечно спокойные синие горизонты — особенно тогда, когда на душе неспокойно.
Художник исследует и конспектирует в живописи необычные сочетания чистых цветов, которые несут в себе сигналы. Это живопись, в которой исчезает дистанция между художником и холстом, между зрителем и изображением. В ней заключена попытка вернуть голос давно забытому языку, на котором природа говорит с человеком.
холст/масло/пастель, 15О/15Осм
В этой работе цвет — главный герой. Он не заполняет форму, а создаёт среду. Потемкин работает не с изображением, а с состоянием: его живопись напоминает дневник, в котором эмоции зафиксированы не словами, а вибрацией цвета, плотностью мазка, скоростью движения кисти.
Вспомните моменты, когда сила цвета оказывала на вас влияние: яркий свитер в пасмурную погоду, бесконечно спокойные синие горизонты — особенно тогда, когда на душе неспокойно.
Художник исследует и конспектирует в живописи необычные сочетания чистых цветов, которые несут в себе сигналы. Это живопись, в которой исчезает дистанция между художником и холстом, между зрителем и изображением. В ней заключена попытка вернуть голос давно забытому языку, на котором природа говорит с человеком.
ИГРОК
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
ВТОРГНУВШИЙСЯ СОН
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Работа продолжает серию картин под общим названием «Суп со сладким чаем», где художник вновь и вновь отправляет зрителю послания, которые интуитивно могут открыться каждому. Манифест Великана дает отправную точку, чтобы открыть для себя язык наивного искусства и считывать линии, цвет и форму как послание.
Эта серия — о движении руки, о потоке мысли, о доверии к интуиции. Артемий Потемкин работает, как будто пишет письмо, но не зная, кому и зачем. Он позволяет штриху проявиться до того, как возникнет образ, и не корректирует спонтанное. Линии и пятна кажутся беспорядочными, но на самом деле подчинены ритму — как дыхание, как музыкальная импровизация.
Название «Суп со сладким чаем» — намеренно странное, почти абсурдное. Оно отсылает к детскому опыту, к нелепым сочетаниям, которые кажутся естественными именно потому, что не подчинены рациональности. В этих работах наивность — не приём, а возможность выразить то, что невозможно сформулировать. Это серия о памяти до слов, до образов — о непосредственности восприятия.
СОЛНЕЧНЫЙ УДАР
300000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/16О см
В этой работе цвет — главный герой. Он не заполняет форму, а создаёт среду. Потемкин работает не с изображением, а с состоянием: его живопись напоминает дневник, в котором эмоции зафиксированы не словами, а вибрацией цвета, плотностью мазка, скоростью движения кисти.
Вспомните моменты, когда сила цвета оказывала на вас влияние: яркий свитер в пасмурную погоду, бесконечно спокойные синие горизонты — особенно тогда, когда на душе неспокойно.
Художник исследует и конспектирует в живописи необычные сочетания чистых цветов, которые несут в себе сигналы. Это живопись, в которой исчезает дистанция между художником и холстом, между зрителем и изображением. В ней заключена попытка вернуть голос давно забытому языку, на котором природа говорит с человеком.
холст/масло/пастель, 13О/16О см
В этой работе цвет — главный герой. Он не заполняет форму, а создаёт среду. Потемкин работает не с изображением, а с состоянием: его живопись напоминает дневник, в котором эмоции зафиксированы не словами, а вибрацией цвета, плотностью мазка, скоростью движения кисти.
Вспомните моменты, когда сила цвета оказывала на вас влияние: яркий свитер в пасмурную погоду, бесконечно спокойные синие горизонты — особенно тогда, когда на душе неспокойно.
Художник исследует и конспектирует в живописи необычные сочетания чистых цветов, которые несут в себе сигналы. Это живопись, в которой исчезает дистанция между художником и холстом, между зрителем и изображением. В ней заключена попытка вернуть голос давно забытому языку, на котором природа говорит с человеком.
МОРСКОЙ КОКТЕЙЛЬ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Серия «Шахматы» устроена как настольная игра без правил, где привычные предметы теряют своё назначение и приобретают новое значение — просто потому, что оказались рядом. Художник собирает на холсте фрагменты детской повседневности: посуду, игрушки, геометрические формы — всё размещается в клетчатом ритме, напоминающем то ли ткань, то ли карту.
Эти композиции не поддаются привычной логике. Артемий Потемкин создаёт мир, в котором предметы не иллюстрируют, а существуют как следы воспоминаний — будь то семейный обед на даче или детская игра, затянувшаяся до позднего вечера.
Во взрослой жизни ориентиры и ценности часто сменяются, не всегда соответствуя нашим истинным желаниям и мечтам. Иногда, чтобы вновь вернуться к себе, приходится навести беспорядок и заново выбрать своё «важное».
холст/масло/пастель, 13О/16О см
Серия «Шахматы» устроена как настольная игра без правил, где привычные предметы теряют своё назначение и приобретают новое значение — просто потому, что оказались рядом. Художник собирает на холсте фрагменты детской повседневности: посуду, игрушки, геометрические формы — всё размещается в клетчатом ритме, напоминающем то ли ткань, то ли карту.
Эти композиции не поддаются привычной логике. Артемий Потемкин создаёт мир, в котором предметы не иллюстрируют, а существуют как следы воспоминаний — будь то семейный обед на даче или детская игра, затянувшаяся до позднего вечера.
Во взрослой жизни ориентиры и ценности часто сменяются, не всегда соответствуя нашим истинным желаниям и мечтам. Иногда, чтобы вновь вернуться к себе, приходится навести беспорядок и заново выбрать своё «важное».
Все товары
СЕРИЯ ОБЛАКА
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/15О см
Серия «Облака-мысли» — о том, как рождаются образы до того, как становятся мыслями и словами. Картины этой серии напоминают сновидения без сюжета: ничего не происходит, но ты ощущаешь, что был где-то очень близко к себе. Образы появляются и исчезают, оставляя на плоскости след паузы.
Облака здесь — не про погоду и не про небо, а про форму мышления. Они возникают и исчезают, оставляя на холсте лишь намёк на смысл — будто художник запечатлел паузу между чередой мыслей.
Потемкин работает на грани между видимым и невыразимым. Эти работы медленные, почти статичные. Они не требуют расшифровки — они просто существуют, и тем самым говорят о самом тонком: об ускользающем ощущении себя в мире. Иногда остановка посреди потока даёт больше сил и смысла, чем бесконечный поиск и стремление понять.
холст/масло/пастель, 13О/15О см
Серия «Облака-мысли» — о том, как рождаются образы до того, как становятся мыслями и словами. Картины этой серии напоминают сновидения без сюжета: ничего не происходит, но ты ощущаешь, что был где-то очень близко к себе. Образы появляются и исчезают, оставляя на плоскости след паузы.
Облака здесь — не про погоду и не про небо, а про форму мышления. Они возникают и исчезают, оставляя на холсте лишь намёк на смысл — будто художник запечатлел паузу между чередой мыслей.
Потемкин работает на грани между видимым и невыразимым. Эти работы медленные, почти статичные. Они не требуют расшифровки — они просто существуют, и тем самым говорят о самом тонком: об ускользающем ощущении себя в мире. Иногда остановка посреди потока даёт больше сил и смысла, чем бесконечный поиск и стремление понять.
СЕРИЯ ОБЛАКА
255000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 15О/12Осм
Серия «Облака-мысли» — о том, как рождаются образы до того, как становятся мыслями и словами. Картины этой серии напоминают сновидения без сюжета: ничего не происходит, но ты ощущаешь, что был где-то очень близко к себе. Образы появляются и исчезают, оставляя на плоскости след паузы.
Облака здесь — не про погоду и не про небо, а про форму мышления. Они возникают и исчезают, оставляя на холсте лишь намёк на смысл — будто художник запечатлел паузу между чередой мыслей.
Потемкин работает на грани между видимым и невыразимым. Эти работы медленные, почти статичные. Они не требуют расшифровки — они просто существуют, и тем самым говорят о самом тонком: об ускользающем ощущении себя в мире. Иногда остановка посреди потока даёт больше сил и смысла, чем бесконечный поиск и стремление понять
холст/масло/пастель, 15О/12Осм
Серия «Облака-мысли» — о том, как рождаются образы до того, как становятся мыслями и словами. Картины этой серии напоминают сновидения без сюжета: ничего не происходит, но ты ощущаешь, что был где-то очень близко к себе. Образы появляются и исчезают, оставляя на плоскости след паузы.
Облака здесь — не про погоду и не про небо, а про форму мышления. Они возникают и исчезают, оставляя на холсте лишь намёк на смысл — будто художник запечатлел паузу между чередой мыслей.
Потемкин работает на грани между видимым и невыразимым. Эти работы медленные, почти статичные. Они не требуют расшифровки — они просто существуют, и тем самым говорят о самом тонком: об ускользающем ощущении себя в мире. Иногда остановка посреди потока даёт больше сил и смысла, чем бесконечный поиск и стремление понять
СЕРИЯ ОБЛАКА
255000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 15О/12О см
Серия «Облака-мысли» — о том, как рождаются образы до того, как становятся мыслями и словами. Картины этой серии напоминают сновидения без сюжета: ничего не происходит, но ты ощущаешь, что был где-то очень близко к себе. Образы появляются и исчезают, оставляя на плоскости след паузы.
Облака здесь — не про погоду и не про небо, а про форму мышления. Они возникают и исчезают, оставляя на холсте лишь намёк на смысл — будто художник запечатлел паузу между чередой мыслей.
Потемкин работает на грани между видимым и невыразимым. Эти работы медленные, почти статичные. Они не требуют расшифровки — они просто существуют, и тем самым говорят о самом тонком: об ускользающем ощущении себя в мире. Иногда остановка посреди потока даёт больше сил и смысла, чем бесконечный поиск и стремление понять
холст/масло/пастель, 15О/12О см
Серия «Облака-мысли» — о том, как рождаются образы до того, как становятся мыслями и словами. Картины этой серии напоминают сновидения без сюжета: ничего не происходит, но ты ощущаешь, что был где-то очень близко к себе. Образы появляются и исчезают, оставляя на плоскости след паузы.
Облака здесь — не про погоду и не про небо, а про форму мышления. Они возникают и исчезают, оставляя на холсте лишь намёк на смысл — будто художник запечатлел паузу между чередой мыслей.
Потемкин работает на грани между видимым и невыразимым. Эти работы медленные, почти статичные. Они не требуют расшифровки — они просто существуют, и тем самым говорят о самом тонком: об ускользающем ощущении себя в мире. Иногда остановка посреди потока даёт больше сил и смысла, чем бесконечный поиск и стремление понять
СЕРИЯ ВАЗА С ЦВЕТАМИ
255000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 15О/13О см
Иногда образ в работах Артемия Потемкина становится настолько насыщенным, что заполняет собой весь холст. Повторяющиеся из работы в работу образы-наваждения создают ощущение, будто одна мысль обрела материальность и вытеснила всё остальное. Это уже не предметы, а переживания, застывшие в форме.
Предмет — например, ваза или флажок — становится центральным образом, но при этом теряет своё буквальное значение. Эти работы напоминают момент внезапного узнавания — резкий, плотный, не поддающийся анализу. Объект здесь — не вещь, а чувство.
Вспомните, как какое-то место, запах или звук иногда становятся навязчивым, ярким воспоминанием. Оно, как ключевой пазл, собирает целую картину прошлого с мельчайшими подробностями. Но, встретившись с этим образом вживую, мы вдруг осознаём его несоответствие нашему внутреннему представлению. Потому что по-настоящему нам важно переживание, а не физический объект.
холст/масло/пастель, 15О/13О см
Иногда образ в работах Артемия Потемкина становится настолько насыщенным, что заполняет собой весь холст. Повторяющиеся из работы в работу образы-наваждения создают ощущение, будто одна мысль обрела материальность и вытеснила всё остальное. Это уже не предметы, а переживания, застывшие в форме.
Предмет — например, ваза или флажок — становится центральным образом, но при этом теряет своё буквальное значение. Эти работы напоминают момент внезапного узнавания — резкий, плотный, не поддающийся анализу. Объект здесь — не вещь, а чувство.
Вспомните, как какое-то место, запах или звук иногда становятся навязчивым, ярким воспоминанием. Оно, как ключевой пазл, собирает целую картину прошлого с мельчайшими подробностями. Но, встретившись с этим образом вживую, мы вдруг осознаём его несоответствие нашему внутреннему представлению. Потому что по-настоящему нам важно переживание, а не физический объект.
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ПИР
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 13О/16Осм
Серия «Шахматы» устроена как настольная игра без правил, где привычные предметы теряют своё назначение и приобретают новое значение — просто потому, что оказались рядом. Художник собирает на холсте фрагменты детской повседневности: посуду, игрушки, геометрические формы — всё размещается в клетчатом ритме, напоминающем то ли ткань, то ли карту.
Эти композиции не поддаются привычной логике. Артемий Потемкин создаёт мир, в котором предметы не иллюстрируют, а существуют как следы воспоминаний — будь то семейный обед на даче или детская игра, затянувшаяся до позднего вечера.
Во взрослой жизни ориентиры и ценности часто сменяются, не всегда соответствуя нашим истинным желаниям и мечтам. Иногда, чтобы вновь вернуться к себе, приходится навести беспорядок и заново выбрать своё «важное».
холст/масло/пастель, 13О/16Осм
Серия «Шахматы» устроена как настольная игра без правил, где привычные предметы теряют своё назначение и приобретают новое значение — просто потому, что оказались рядом. Художник собирает на холсте фрагменты детской повседневности: посуду, игрушки, геометрические формы — всё размещается в клетчатом ритме, напоминающем то ли ткань, то ли карту.
Эти композиции не поддаются привычной логике. Артемий Потемкин создаёт мир, в котором предметы не иллюстрируют, а существуют как следы воспоминаний — будь то семейный обед на даче или детская игра, затянувшаяся до позднего вечера.
Во взрослой жизни ориентиры и ценности часто сменяются, не всегда соответствуя нашим истинным желаниям и мечтам. Иногда, чтобы вновь вернуться к себе, приходится навести беспорядок и заново выбрать своё «важное».
СЕРИЯ ВАЗА С ЦВЕТАМИ
255000
р.
Потёмкин Артемий, 2О25
холст/масло/пастель, 15О/13Осм
Иногда образ в работах Артемия Потемкина становится настолько насыщенным, что заполняет собой весь холст. Повторяющиеся из работы в работу образы-наваждения создают ощущение, будто одна мысль обрела материальность и вытеснила всё остальное. Это уже не предметы, а переживания, застывшие в форме.
Предмет — например, ваза или флажок — становится центральным образом, но при этом теряет своё буквальное значение. Эти работы напоминают момент внезапного узнавания — резкий, плотный, не поддающийся анализу. Объект здесь — не вещь, а чувство.
Вспомните, как какое-то место, запах или звук иногда становятся навязчивым, ярким воспоминанием. Оно, как ключевой пазл, собирает целую картину прошлого с мельчайшими подробностями. Но, встретившись с этим образом вживую, мы вдруг осознаём его несоответствие нашему внутреннему представлению. Потому что по-настоящему нам важно переживание, а не физический объект.
холст/масло/пастель, 15О/13Осм
Иногда образ в работах Артемия Потемкина становится настолько насыщенным, что заполняет собой весь холст. Повторяющиеся из работы в работу образы-наваждения создают ощущение, будто одна мысль обрела материальность и вытеснила всё остальное. Это уже не предметы, а переживания, застывшие в форме.
Предмет — например, ваза или флажок — становится центральным образом, но при этом теряет своё буквальное значение. Эти работы напоминают момент внезапного узнавания — резкий, плотный, не поддающийся анализу. Объект здесь — не вещь, а чувство.
Вспомните, как какое-то место, запах или звук иногда становятся навязчивым, ярким воспоминанием. Оно, как ключевой пазл, собирает целую картину прошлого с мельчайшими подробностями. Но, встретившись с этим образом вживую, мы вдруг осознаём его несоответствие нашему внутреннему представлению. Потому что по-настоящему нам важно переживание, а не физический объект.
СОСУД ВРЕМЕНИ
Все товары
ВАЗА
Потёмкин Артемий, 2О24
смешанная техника/холст/масло/пастел/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
смешанная техника/холст/масло/пастел/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
ВАЗА
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
холст/масло/пастель/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
ВАЗА
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
холст/масло/пастель/карандаш
16О/12О см
Изображение вазы или чаши во всемирной культуре всегда несло в себе сакральное и мифологическое значение.
Например в шумеросемитской традиции ваза являлась священным сосудом — символ животворящей воды Великой Богини Матери.
В античной культуре вазу наделяли схожим представлением, так как её использовали для хранения вина, что напрямую указывало связь с Богом Дионисом.
Выбрав форму вазы Артемий будто отделяет её символическое и культурное значение и помещает в свою удивительную вселенную.
Холсты имитирующий детский альбом с зарисовками, упрощают и обнажают многовековые традиции.
Перед зрителем может встать вопрос с какой целью двигается рука художника и что он пытается найти оставляя очерки и кривые контуру?
Серия "сосуд времени" и изображение ваз это исследование между древними культурами обрамляя их в пластику жеста, каждый мазок, как и рисунок является изучением автономного письма и построение форм, изображая предмет относящийся к смысловому культурному явлению, он переосмысляет и трансформирует его назначение и функцию.
СУП СО СЛАДКИМ ЧАЕМ
Все товары
НЕПРИСТОЙНЫЙ СТРАХ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
КАРТИНА НАД СТОЛОМ
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
НАСТОЛЬНАЯ ИГРА
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
ТРЕВОГА
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
ПЕСОК В КАРМАНЕ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
ЧЕРНОВИКИ ВОСПОМИНАНИЙ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
ЗАТЕРЯННЫЙ КОРАБЛИК
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
НИЛ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
16О/13О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
16О/13О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
НАХЛЫНУВШИЕ ЧУВСТВА
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
холст/масло/пастель
13О/16О см
Серия картин под общим названием "Суп со сладким чаем" состоит из образов напоминающие зрителю "детские рисунки".
Настольные игры или тропические фрукты на синем фоне, большие мячи и флажки. Любое напоминание о признаке предмета, сразу же приводит в сознании целый ряд инстинктивных процессов для формулировки ассоциаций, от которых Артемий пытается уйти и обезличить тот или иной предмет.
Первое на что откликается сам художник это цвет и способ нанесения пигмента. Картины Артемия умышленно небрежны и грубы, перенос жирной линии из черновика должен сохранить в себе потенцию к взрыву на плоскости. Только когда картина напоминает черновик большого ребенка, она обретает завершенность, хотя многое можно в ней дополнить, но это привело бы к совсем другому эффекту.
Серия работ "суп со сладким чаем" это одновременно игра слов и метафора.
Попытка уйти от реале, возвращаясь к лону примитивного мышления с помощью наивного рисунка и обнажая срез воспоминаний соскребая сгустки омертвевшего слоя краски, оставляя на холсте подобие следов от шрама, напоминающий о давно пережитом опыте.
ДОМАШНИЕ ЦВЕТЫ
Все товары
ЦВЕТЫ МАКА
255000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/12О см
В древнегреческой мифологии маки росли у жилища бога сновидений Морфея. В бутонах хранились сны, и Морфей посылал их людям. Так появилось самое распространенное значение маков — сон, забытье, уход в мир иллюзий и фантазий.
В древнеримской мифологии алые бутоны появились из слез Венеры, которая оплакивала смерть возлюбленного — Адониса. Так цветок стал символом вечной и чистой любви.
Буддийская легенда гласит, что однажды Будда заснул, и маки выросли в тех местах, где его ресницы коснулись земли. Поэтому в Китае маки означают отдых, расслабление и спокойствие.
холст/масло/пастель
15О/12О см
В древнегреческой мифологии маки росли у жилища бога сновидений Морфея. В бутонах хранились сны, и Морфей посылал их людям. Так появилось самое распространенное значение маков — сон, забытье, уход в мир иллюзий и фантазий.
В древнеримской мифологии алые бутоны появились из слез Венеры, которая оплакивала смерть возлюбленного — Адониса. Так цветок стал символом вечной и чистой любви.
Буддийская легенда гласит, что однажды Будда заснул, и маки выросли в тех местах, где его ресницы коснулись земли. Поэтому в Китае маки означают отдых, расслабление и спокойствие.
ИЗБРАННАЯ
Все товары
НОЧНОЙ ЗАПЛЫВ
255000
р.
Потёмкин Артемий, 2О23
холст/масло/пастель/текстиль
12О/15О см
холст/масло/пастель/текстиль
12О/15О см
ОАЗИС
Все товары
ВИШНЁВЫЙ САД
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель/бумага
15О/15О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
холст/масло/пастель/бумага
15О/15О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
ЯРКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/12О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
холст/масло/пастель
15О/12О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
БЕЗ СЛОВ
270000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/15О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
холст/масло/пастель
15О/15О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
СЛАДКИЙ ЛУК
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
16О/13О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
холст/масло/пастель
16О/13О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
ЗАХЛЕБНУВШИЙСЯ СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/пастель
15О/12О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
холст/масло/пастель
15О/12О см
В эпоху цифрового перенасыщения и избыточного потока информации современный человек может быть подвергнут к довольно частым эмоциональным срывам. Такие ощущения как тревожность или опустошение являются симптомами быстро развивающегося технологического прогресса. Как не странно этот факт весьма абсурдный, но это так и есть.
Для меня термин оазис в современной реале, плавно покинул ту обетованную пустыню. И перенесся из дальних недосягаемых закутков в доступный фоновый режим.
Теперь вместо дюн возвышаются бетонные небоскребы, а вместо зеленого островка с цветущей флорой, штампованные и размноженные изображения рекламных щитов и всплывающих уведомлений.
Для меня, как для художника эта изменчивость есть нечто иное как почва для размышления.
Чем для современного жителя мегаполиса является "оазис" сейчас? Где и с чем соприкасается его душа и гармонирует?
Моя серия работ это симбиоз современной парадигмы. Рисунки сделанные на смартфоне подобно детским чертежам выстраивают и создают ежедневник хаотичных форм. Случайные воспоминания подобно бессознательным зарисовкам, сплетаются пустым пространством, очерчивая неуловимые мысли и образующее напряжение, а перенесенные объекты на холст, как будто вытесняют всю парализующею пустоту. Вследствие чего сама функция картины вновь воскрешает утраченный образ "оазиса" для глаз зрителя.
МАШИНЫ
Все товары
ВЛЮБЛЁННЫЕ
255000
р.
Потёмкин Артемий, 2О24
холст/масло/акрил/пастель/карандаш
13О/16О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
холст/масло/акрил/пастель/карандаш
13О/16О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
СКОРО КАНИКУЛЫ
255000
р.
Потёмкин Артемий
холст/масло/акрил/пастель/карандаш/распылитель
13О/15О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
холст/масло/акрил/пастель/карандаш/распылитель
13О/15О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
БЫСТРАЯ ЕЗДА
Потёмкин Артемий
холст/масло/акрил/пастель/карандаш/распылитель
12О/15О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
холст/масло/акрил/пастель/карандаш/распылитель
12О/15О см
Серия из трех картин «Машины» была написана с целью изучения поведения рисунка при его увеличении и переносе с сохранением признаков чернового варианта, имитирующего альбомный и тетрадный лист.
Сама форма и значение машин заключают в себе сравнительный образ, являющейся метафорой к технике создании картин художника.
При создании набросков художник использовал знакомые всем с детства цветные карандаши; небольшой формат черновика, который буквально мог уместиться в ладонях, придавал широким штрихам возможность раскрыть весь свой потенциал. Это добавляет рисунку статичность и в то же время динамику.
Именно этому простому и беспорядочному принципу следует Артемий, а ключевой целью своей работы он видит сохранность и перенос некоего напряжения на холсты более крупного формата, используя уже сложные по составу медиумы (холст, масло, спрей, пастель), т.к., по его словам, именно этот способ «дает раскрыть, и в тоже время сохранить смысл материи рисунка.
ЦИКЛИЧНОСТЬ
Все товары
ЧАСЫ
Потёмкин Артемий, 2О23
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
ЧАСЫ
Потёмкин Артемий, 2О23
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
ЧАСЫ
Потёмкин Артемий, 2О23
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
холст/масло/пастель
15О/15О см
Серия под названием «Цикличность», состоящая из трех картин, на которых изображены искаженные и потерявшие всякую принадлежность к своей основной функции часы, задумывался как некий шаг в область размышлений о времени и его абстрактном значении.
Артемия вдохновило эзотерическое сравнение геометрических форм в работе Леонардо да Винчи «Витрувианский человек», где одна проекция человека вписана в круг, что символизирует Божественную связь со Вселенной, а другая — в квадрат, обозначающий материю, то есть Землю.
Мысль о том, что время — это лишь способ обозначить фиксированную границу промежутка между бесконечностью, сама собой образует такой вопрос: а существует ли время на самом деле? Или это лишь условная координата для поиска точки в пространстве и наблюдения за нашим трафиком?
Художник помещает целую вечность (окружность) в материальный и ограниченный мир (квадрат). Увеличивая работу из маленького наброска до крупноформатного размера, Потёмкин будто играет с самым великим страхом живого существа и задает вопросы: что будет дальше? Что ожидает нас, когда стрелка пересечет черту? Что мы будем ощущать, что видеть? А пока нам остается лишь наблюдать, как бесконечные ряды циклов сменяются друг другом, и использовать эту стрелку для перехода из одной точки в другую.
Артемий Потёмкин лишает зрителя способности идентифицировать точный смысл своих картин. Громоздкие, по-детски наивные фигуры граничат с абстрактным языком, где знакомые нам детали запинаются и теряют свой первоначальный смысл, оставляя после себя лишь выдавленные из тюбика куски масляной краски.
АДРЕС МЕСТОНАХОЖДЕНИЯ
- г. Владивосток,
- ул.Светланская 152
РЕЖИМ РАБОТЫ
вт-пт: 11-19
сб-вс: 12-19
пн: выходной
сб-вс: 12-19
пн: выходной
СВЯЖИТЕСЬ С НАМИ
т: (423) 207 09 10
WA:+7 964 430 00 10
+7 914 071 06 66
email:
info@artobjectgallery.ru
WA:+7 964 430 00 10
+7 914 071 06 66
email:
info@artobjectgallery.ru
© Основана по частной
инициативе в 2017
инициативе в 2017
